29.12.2010 г.                        Сергей Фалдин

      Наш пес – метис. От отца — немецкого Веймаранера, он унаследовал особую стать, грациозность и изящество экстерьера, а от матери – родезийской охотницы, — бесстрашие и выносливость. Пса мы назвали Боем, делая сиюминутные зарисовки сюжетов, связанных с ним.

На вахте

      Боя не смущают длительные морские переходы, он сутками может стоически выносить отсутствие прогулок, с искренней живой благодарностью освобождая свой организм от накоплений только с выходом на долгожданный берег. Бой – верный друг и полноценный член экипажа.

Одна команда

В совместных ночных вахтах он благодарный слушатель, источник тепла и уюта. Он лучший тренер в прибрежных морских пробежках и гарант спокойного сна в диких удаленных бухтах. Мы ищем подобные места уединения, часто непопулярные у чартерного яхтенного сообщества, обнаруживая их даже в островной чаще насыщенного туристами Ионического моря.

К разводному мосту. Лефкас

Миновав узкий, в античные времена прорытый греками  канал Лефкаса, мы вышли в залив Drepanou, где нам открылось целое созвездие мест туристического паломничества: Meganisi, Lefkas, Kalamos, Kefalonia, Itaka, Zakintos. Эти острова являются не только любимыми местами яхтинга, виндсерфинга, но и предметом вложения капитала. Греческий остров Skorpios, что в Ионическом море, долгое время, как известно, принадлежал семье Анасиса. Пару лет назад остров был  выкуплен гражданином России Дмитрием Рыболовлевым для своей дочери Екатерины. Естественно, что доступ к нему стал ограничен. И мы решили остановиться по соседству, у острова Sparti, пока его никто не купил. Встав на якорь в тихой южной бухте, мы с удивлением обнаружили, что остров необитаем. Точнее, он населен только дикими козлами, одного из которых без труда выследил наш пес, заставивший меня погрузиться в охотничью игру. Я поддался этому азарту, полагая, что любые физические упражнения пойдут мне только на пользу. Долгое время казалось, что мы несемся вверх вслепую. Остановившись на краю обрыва, мы замерли — я почти бездыханно от изнеможения, а пес – в охотничьей стойке. Как на спортивной рыбалке, настигнув добычу, мы выпустили «жертву» затем на свободу. Не все было понятно Бою в этом, принятом нами решении, но и он, на наш взгляд, сумел получить удовлетворение.

Вернувшись к берегу, весьма разгоряченный охотой Бой вожделенно вошел в море и поплыл. Он плыл и плыл, продолжая  в период наших переходов повсеместно получать нескрываемое наслаждение от длительного морского купания.  Мы присоединились к нему.

В марине на острове Каламос наш Бой влюбился. Для потомка африканского Риджбека, не признающего ни авторитета, ни природных возможностей собак любого размера и пола, и видящего в каждой из них только потенциального соперника по схватке, состояние его увлеченности кокетливой венгерской Выжлой было для нас сюрпризом. Ухаживания Боя были суетливы и неуклюжи, выглядели нелепо, отвергались громким лаем элегантной рыжеволосой «дамы» в самое ухо назойливого ловеласа. Тем не менее, не было ни одной попытки со стороны нашего бойца прикусить свой предмет обожания!

По соседству с городом Сивота, на берегу залива Mourtos расположился великолепный отель Domotel Agios Nikolaos. Его хозяин, прежде владелец прибрежного земельного участка, осуществил свою мечту — построил отель с широким песчаным пляжем. Пляж теперь открыт для всех, пеший путь к нему из Сивоты занял у нас пятнадцать минут. На следующий день мы решили встать у причала этого отеля на ночевку, и были гостеприимно приняты. Очаровательное место, там ждут яхтсменов.

Залив Mourtos, Сивота

     Наш верный пес, совершая несчетные круги по периметру лодки, чутко реагировал на плавающих вокруг гостей отеля, чувствуя в каждом из них угрозу нашему благополучию. Его элегантный и обманчиво задорный вид привлекал пловцов, пытающихся заигрывать с ним. Природный аристократизм Боя долгое время гарантировал ему необходимую сдержанность к проявлениям подобной бесцеремонности.

На страже

      Все границы дозволенного переступил лишь беспечный музыкант из Канады, плеснувший в Боя морской водой. Тот, прежде в предостережение демонстрирующий свой гнев только оскалом у лееров, не смог стерпеть хамства и пружинисто взлетел навстречу канадцу. До этого столь увлеченно он преследовал только диких баранов и козлов на греческих островах. Пес, переливаясь черным в морской лазури, отчаянно плыл, неприветливо фыркая и стряхивая на ходу воду с висячих ушей.

— He’ll kill me!, — услышал я, ныряя с борта наперерез нашему охотнику.

Позднее, на берегу, мы познакомились с канадским гостем, тогда я и узнал, что он музыкант.  Путешествие по Греции было давней его мечтой. Здесь ему нравилось все: люди, отели, море, природа и климат, отличающийся от канадского столь же сильно, как и от российского. Но не только в этом оказалось наше сходство. Вечером мы с ним дружно исполняли песни «Dire Straits», дуэтом нашептывая слова из «Privat investigations”  под бокал красного греческого вина и ноктюрн соло-гитары Марка Нопфлера в голосовом исполнении спасенного мною таланта.

Бой к нему теперь проявлял полное равнодушие.

Релакс